ГЛАВА 2. История названия цикла.
Смысл названия цикла кроется в истории развития образа хулигана в творчестве Есенина.
С самого детства Сергей Есенин был озорником. Один из его товарищей по училищу вспоминал: «Есенин уже тогда выделялся среди нас. И учителя и мы, ученики, любили его за прямоту и веселый нрав. Был он первый заводила, бедовый и драчливый, как петух». Он отлично учился, но за баловство был оставлен на второй год в третьем классе. Впрочем, были такие люди, которые говорили, что Есенин не был никогда «героем среди мальчишек», что он был худощавый, замкнутый в себе, и часто приходил домой избитый. Впрочем, так могли считать только плохо знавшие поэта люди. Просто еще с детства в Есенине проявилось редкое сочетание озорства и грусти. Позднее эта двойственность – стремление к духовному покою и мятежность, кротость и страстность – выразилась в его лирике. И оттуда же – из самого детства, возник легендарный образ хулигана, с которым поэт не расставался почти всю жизнь.
читать дальшеКонечно, справедливо будет заметить, что Есенин часто искусственно поддерживает этот образ, оберегая его, как одну из сторон своей души и один из лейтмотивов своих стихов. Впрочем, уже не раз в моей работе говорилось, как тесно связаны у поэта творчество и жизнь. Анатолий Мариенгоф вспоминал, что трудно было понять: жизнь ли отражается в лирике Есенина или лирика диктует события жизни. Мне кажется, что образ хулигана, как и многие другие, следует рассматривать в контексте всего творчества именно с этой точки зрения. Перепады лирических настроений поэта могут служить для этого косвенным доказательством, а его реальная жизнь, поведение и поступки в моменты написания определенных стихов - подтверждением. Есенин очень заботился о своей популярности и, как бы мы сейчас сказали, имидже. Многие считали, что он всю свою жизнь принес в жертву стихам и славе. В общем, в этом есть очень большая доля истины. Даже большинство его влюбленностей были «для биографии». Поэтому он женится на внучке Льва Толстого, на Айседоре Дункан, поэтому у него в голове появляется мысль жениться на некрасивой дочери Шаляпина. Впрочем, это могло бы стать темой отдельного огромного труда, поэтому не станем углубляться в подробности. Отметим только, что этот факт можно применить и к образу хулигана у Есенина. Часто спокойный и лирически-настроенный поэт писал о своем бунтарстве и мог тут же устроить драку в кабаке, как бы погружаясь в этот свой образ, поддерживая его примерами из своей собственной жизни, которые создавались тут же. И гораздо реже происходило наоборот.
Итак, уже в ранних стихотворениях озорной герой лирики рассказывает нам, как он, удалой «внук купальской ночи», «родился с песнями в травном одеяле»,(Матушка в купальницу по лесу ходила…»), он собирается венчаться «с перезвонною волной» («Под венком лесной ромашки…»). "Хмельной от радости" герой желает измерить "концы земли", но уже заранее признает, что не оставит родину даже ради того, чтобы жить в раю. ( "Выткался на озере алый цвет зари...", "Пойду в скуфье смиренным иноком...", "Гой ты, Русь моя родная..."). Как уже отмечалось, внутренний мир поэта совмещал в себе два противоположных начала. И эти начала, конечно, отразились и в ранней лирике. "Деревенский озорник" постоянно сменяется образом тихого, смиренного героя, который "все встречает" и "все приемлет". Поэт сравнивает себя с «захожим богомольцем», его стихи переполняют церковная лексика и образы (образ Христа, богородицы, монашек, храмов и проч.), которым сопутствует спокойствие и мир, и которые совсем не сочетаются с образом хулигана.
На какое-то время озорной герой полностью сменяется смиренным героем-созерцтелем, поэт сам пишет: "Я хочу быть тихим и строгим...". В этот период творчества Есенин уже живет в Петербурге, он с тоской вспоминает об оставленной деревне. Все его стихи посвящены русской природе.
Вскоре поэт переезжает в Москву. Живя там, он пишет целый цикл стихов под названием «Исповедь хулигана», где называет себя разбойником, хамом и спорит с ветром в хулиганстве. Правда, вскоре мы понимаем, что в сущности «хулиган» делает вполне безобидные вещи. Например, он пишет:
Я нарочно иду нечесанным
С головой, как керосиновая лампа, на плечах…
Буду громко сморкаться в руку
И во всем дурака валять.
Машбиц-Веров отмечал, что это бывшее немного раньше Есенина в большой моде, своеобразное богемно-поэтическое самохвальство хулиганством, пьянством и развратом. «Все старые поэты, пережившие декаданс, символизм, своевременно прошли через этот период». Он считал, что Есенин с небольшим опозданием продолжал моду декаданса.
Тем не менее, после «Исповеди хулигана», поэт постепенно, скорее всего, даже бессознательно, отходит от этого образа. Даже в этом «хулиганском» цикле ветреные выходки Есенина по большому счету остаются в тени нежно-лирических моментов, которые более убедительны художественно, а потому особенно запоминаются.
Я люблю, когда синие чащи,
Как с тяжелой походкой волы,
Животами, листвой хрипящими,
По коленкам марают стволы.
<...> Русь моя! Деревянная Русь!
Я один твой певец и глашатай.
Звериных стихов моих грусть
Я кормил резедой и мятой. («Хулиган»)
Но жизнь в городе и некоторые исторические события все больше отрывала поэта от любимой им «деревянной Руси». В творчестве Есенина наступал переломный момент, обусловленный духовным кризисом. Именно в этот период пишется цикл стихов «Москва кабацкая». Машбиц-Веров считает, что кабак является естественным продолжением хулигана: «В нем, так сказать, пивная сторона хулиганства». Но это место, где собирается пьяный сброд, приводит Есенина к «жути», к «болезни», к «пустоте». Поэтому цикл страшен биографически. По существу, тут то же хулиганство, но с хулиганством заигрывать куда безобиднее, чем с кабаком.
Несмотря на свое "страшное" название, цикл включает в себя только 3 собственно «кабацких» стихотворения. Семь стихов в нем – о любви, три повторяют еще мотивы «хулигана», а последние три стихотворения говорят о примирении и усталости от кабака.
Именно вышеназванные семь стихов о любви составили цикл «Любовь хулигана», в котором Есенин пишет о готовности отказаться от своей разгульной жизни ради любимой женщины:
Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали.
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить…
(Заметался пожар голубой…»)
Чтил я грубость и крик в повесе,
А теперь вдруг растут слова
Самых нежных и кротких песен.
(«Ты такая ж простая, как все…»)
Стихи этого цикла наполнены кроткими, светлыми романтическими моментами. «Несмотря, однако, на этот основной нежный и тихий характер любви, Есенин назвал эту любовь «Любовью хулигана». Но это, конечно, не больше, чем повторение юношеского желания, во что бы то ни стало казаться хулиганом."
Между тем, этот образ существовал, и для поэта он был важным. Название цикла не просто повторение, это еще и завершение развития образа. Да, это пока хулиган, но хулиган влюбленный, почти «усмиренный» своей возлюбленной. Любовь становится доступной неспокойной душе поэта и делает ее «покорной»:
Если б знала ты сердцем упорным,
Как умеет любить хулиган,
Как умеет он быть покорным.
(«Заметался пожар голубой…»)
Любовь – это дар, это высшее, светлое чувство – венец всего, и она становится венцом образа хулигана, принося ему душевный покой. Наверное, поэтому «прощаться с хулиганством» поэт захотел именно в любовных стихах. В этом – весь глубокий смысл названия цикла. После Есенин только пару раз в своем творчестве вспомнит об этом образе, говоря о том, что ему тяжела слава скандалиста. И "хулиган" навсегда останется для него в прошлом.
Я сердцем никогда не лгу
И потому на голос чванства
Бестрепетно сказать могу,
Что я прощаюсь с хулиганством.
(«Пускай ты выпита другим…»)]